АЛЕКСЕЙ ЩЕГЛОВ "КРАСНОЕ ПЁРЫШКО."
На сцене сбоку стоит столик. Звучит мелодия колыбельной песни. На сцену выходит Цветочек в ночнушке, зевает. Следом выбегает Церишенко. ЦЕРИШЕНКО. Клавдия Ивановна! Цветочек с криком: «Ай, насилуют!» оборачивается и прикрывается. ЦЕРИШЕНКО. Клавдия Ивановна, не пугайтесь, это я! ЦВЕТОЧЕК. Тьфу ты! Ты че по ночам бродишь? Ты че людЯм спать не даёшь? ЦЕРИШЕНКО. Клавдия Ивановна, у нас ЧП! ЦВЕТОЧЕК. Че пропало? ЦЕРИШЕНКО. Ничего не пропало, просто завтра утром в нашу деревню приедут гости из Америки. ЦВЕТОЧЕК. Ну и чё? ЦЕРИШЕНКО. Чё, чё. Ну Вы же в прошлом году по обмену в Америку ездили, а в этом они к нам приехали. ЦВЕТОЧЕК. А я-то тут причем? ЦЕРИШЕНКО. Мы завтра вечером в клубе хотим дать нашим гостям, так сказать, культурную программу ЦВЕТОЧЕК Хорошо! ЦЕРИШЕНКО И сценарий, Клавдия Ивановна, должны написать Вы. Вы же у нас такая выдумщица, Клавдия Ивановна. ЦВЕТОЧЕК. Ага, щас, только тапочки зашнурую. ЦЕРИШЕНКО. Клавдия Ивановна, вы должны спасти честь нашей деревни, вы же у нас большая выдумщица. Напрягите свои извилины. ЦВЕТОЧЕК. Ты хочешь, чтобы я напрягла в 12 ночи? У меня после 12-ти ни одна извилина не работает, я ничего не смогу придумать. ЦЕРИШЕНКО. Но это же поправимо, выпейте самогоночки, примите валерьяночки, покурите наконец. Судя по книгам многие современные писатели так делают. ЦВЕТОЧЕК. А про что писать-то? ЦЕРИШЕНКО. Чтобы не мучиться, сделайте ремейк какого-нибудь известного произведения. ЦВЕТОЧЕК. Мое любимое произведение – «Красная Шапочка». ЦЕРИШЕНКО. Вот, вот, Клавдия Ивановна, вот молодец. Пишите ремейк на «Красную Шапочку». Только знаете, как Вы можете, с феерией, с фантазией. Ну Вы же у нас такая зажигательная! ЦВЕТОЧЕК Глядите, глядите. ЦЕРИШЕНКО Только знаете, что? Вы в эту «Красную Шапочку» вплетите какую-нибудь американскую американщину. Ковбойцы, индейцы. Я прошу Вас, Клавдия Ивановна. ЦВЕТОЧЕК А как будет называться? ЦЕРИШЕНКО А называться будет «Красное… ЦВЕТОЧЕК Пёрышко!» ЦЕРИШЕНКО Точно, Клавдия Ивановна, Вы уже всё придумали, осталось только записать. ЦВЕТОЧЕК. Я тебе че, Дарья Донцова, за ночь книгу настрочить. ЦЕРИШЕНКО. Постарайтесь, ночь впереди длинная. А утром я к вам зайду и заберу сценарий. Я надеюсь на вас, Клавдия Ивановна! Церишенко убегает.Слышен лай собаки. ЦВЕТОЧЕК. Куси, куси его.. Почему я-то? Я че, рыжая? Хотя да. Цветочек садится за стол, достает печатную машинку, заправляет лист бумаги, начинает печатать. ЦВЕТОЧЕК. Красное Пёрышко. Вестерн. Стояло хмурое осеннее утро. Нет, не так. Стояло… стояло… что ж там стояло-то? Цветочек достает бутыль, наливает чуть-чуть, выпивает. На сцену выбегает Смирнов в образе музы. Смирнов держит в руках гитару, как лиру, начинает играть на ней. ЦВЕТОЧЕК. Давным-давно… Смирнов убегает. ЦВЕТОЧЕК. Эй, куда? Цветочек достает бутыль, наливает полный стакан, выпивает. Смирнов прибегает обратно, начинает с удвоенной силой играть на лире. ЦВЕТОЧЕК. Ну, вот это другое дело. Будешь? СМИРНОВ. Я на работе. Цветочек печатает. ЦВЕТОЧЕК. Итак, давным-давно, когда вольные стада бизонов населяли бескрайние просторы Дикого Запада, когда еще не было ни пейджеров ни мобильных телефонов, и на теле великого певца Тимати не было еще ни одной татуировки, да и тела еще не было, на обширных равнинах где-то между реками Миссисипи и Клязьмой жило племя апачей. Звучит индейская музыка. На сцену выходит Матрена-индейка с перьями, в руках ружье. ЦВЕТОЧЕК. Здравствуй, Мотя. МАТРЕНА. Здравствуй, умалишенная! Ты че меня в свою пьесу вписала? Только уснула. Вот ведь, Агата Кристи на пенсии. У тебя ветер в башке. ЦВЕТОЧЕК. Кстати, пойду немного проветрюсь, на веранде попишу, там свежо, там фантазия прет. Цветочек берет в руки машинку, говорит Смирнову: ЦВЕТОЧЕК. Вдохновение возьми. Смирнов берет бутылку. ЦВЕТОЧЕК. Итак, жило-было племя апачей. Цветочек со Смирновым уходят за кулисы. Матрена остается. Синхробуффонада. Матрена осторожно идет по сцене, раздается скрип шагов. Матрена останавливается, прикладывает ухо к земле. Раздается стук копыт. Матрена отрывает голову от пола. МАТРЕНА. Мустанг, скорость сорок километров в час, задняя левая нога хромает. Матрена проползает несколько шагов и снова прикладывает ухо к земле. Раздается топот ног. МАТРЕНА. Бледнолицые за пивом бегут. Матрена проползает еще несколько шагов и снова прикладывает ухо к земле. Раздается голос: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция Бауманская». Шипение закрывающихся дверей, звук уходящего метро. Матрена встает, подозрительно оглядывается. МАТРЕНА. Глюкануло малость. Раздается пение соловья. Матрена взводит курок, прицеливается, раздается выстрел, звук упавшего тела. МАТРЕНА. Йес! Раздается крик совы: угу, угу, угу. Матрена взводит курок, прицеливается, стреляет, крик: «ох, ё», звук упавшего тела. МАТРЕНА. Йес! Раздается карканье вороны. Матрена взводит курок, прицеливается, стреляет. Раздается звук пикирующего самолета. Матрена с ужасом провожает глазами падающий самолет. Раздается взрыв. Матрена делает невинное лицо и насвистывает мелодию. На сцену выбегает Церишенко. На нем надет парик с длинными черными волосами, перетянутыми лентой на лбу, в которой торчит перо. ЦЕРИШЕНКО. Здравствуй, Меткая Овца Стреляющая в бреду! МАТРЕНА. Приветствую тебя, шаман по имени Глупый ПИнгвин Лобзающий Сало! ЦЕРИШЕНКО. «Здорово, баба Матрёна» МАТРЕНА «Здорово, Миша. Тоже в пьесу попал?» ЦЕРИШЕНКО Ну, да. МАТРЕНА Давай ЦЕРИШЕНКО Давай МАТРЕНА. Шаман, ты чё кричишь? Сегодня выходной, рань такая. ЦЕРИШЕНКО. Да? А который час? МАТРЕНА. Посмотри Церишенко оголяет левое запястье и смотрит на руку. МАТРЕНА Да, у нас же солнечные часы. ЦЕРИШЕНКО Ах, да. Забываю. Церишенко садится на колени, Матрена снимает с него парик, достает стрелу с присоской, дышит на присоску и прикрепляет стрелу к лысине Церишенко. Затем смотрит вверх на солнце и на тень от стрелы. ЦЕРИШЕНКО Без пятнадцати шесть. МАТРЕНА Без тринадцати, у тебя лысина на две минуты отстаёт. Церишенко поднимается. ЦЕРИШЕНКО. Беда, у нас беда, срочно буди наших. Труби подъем! Матрена достает горн, трубит. Звучит фонограмма горна. Из кулисы выходят индейцы: Вашуков, Аванесян, Разумовский, Буховцов, Белов, Миллер. Звучит песня из фильма «Девчата», индейцы поют: ВМЕСТЕ. Мы баловни удачи, Веселые апачи. В руках тугие луки, Любим мы из них стрелять, Мы скачем по долинам, По прериям, равнинам, И повсюду мы ищем Чего-нибудь пожрать. А если встретим лица Проклятых бледнолицых, То конечно же скальпы Начнем мы с них снимать. ЦЕРИШЕНКО. Товарищи краснокожие братья, храбрые воины, скотоводы, хитрые охотники, следопыты, работники скальпообрабатывающей промышленности (смотрит на Аванесяна) и ты, Карен. Мы созвали внеочередной совет племени, потому что у нас серьезные проблемы. АВАНЕСЯН. Бледнолицые отключили нам газ? ЦЕРИШЕНКО. Нет. БУХОВЦОВ. Квадратный метр вигвама опять подорожал? ЦЕРИШЕНКО. Да нет же. Пусть вам обо всем расскажет наш вождь. А сейчас, господа, внимание! Вождь племени апачей Мудрый Жираф Ворующий Дыни! Звучит торжественная музыка. Все поднимают правые ладони вверх и смотрят в левую кулису. Из правой кулисы выходит Асомов в образе вождя, в перьях, со всеми прибамбасами. Все продолжают смотреть в левую кулису. Асомов тоже смотрит туда, затем одергивает Церишенко. АСОМОВ. Слушай, а что там? ЦЕРИШЕНКО. Уйди, не мешай! Церишенко продолжает смотреть в левую кулису, затем спохватывается. ЦЕРИШЕНКО. Добро пожаловать, великий вождь Мудрый Жираф! Все поворачиваются к Асомову, поднимают правые ладони вверх и кричат: АСОМОВ. Хао! ВМЕСТЕ. Хао! АСОМОВ. Хао! ВМЕСТЕ. Ду ю ду! АСОМОВ. Хоп-хей! ВМЕСТЕ. Ла-ла-лей! АСОМОВ. Ней! ВМЕСТЕ. На-на-на! АСОМОВ. Муси-пуси! ВМЕСТЕ. Джага-джага! АСОМОВ. Йо-хо-хо! РАЗУМОВСКИЙ. И бутылка рома! ЦЕРИШЕНКО. Прошу садиться, товарищи. Асомов садится на центральный кубик. Остальные садятся полукругом. АСОМОВ. Кворум есть? ЦЕРИШЕНКО. Все в сборе. Отсутствует только ваша дочь Красная Пёрышка. АСОМОВ. А что с ней? ЦЕРИШЕНКО. А фиг с ней. АСОМОВ. Ну, что ж, тогда начнем. О, сыновья мои! Душа Мудрого Жирафа полна грусти и боли. Темные тучи плывут над землей апачей. Громом небесным скачет по прериям буря. Буря, скоро грянет буря! Буря мглою небо кроет! Индейцы переглядываются. МАТРЕНА. А ты с кем щас разговаривал, тормоз? Ты че, позвал нас, чтобы прогноз погоды сообщить? ЦЕРИШЕНКО. Меткая Овца, ты как с вождем разговариваешь? МАТРЕНА. Ну, может, тебе он вождь, а мне он муж. (Асомову) Ты че, самый умный? Ты по-нормальному можешь говорить? Простым языком? АСОМОВ. Самым простым? МАТРЕНА. Да, самым простым языком. АСОМОВ. О, сыновья мои! Большой обломинго дует с запада, копец подкрадывается незаметно, короче шняга полная, клянусь, чтоб у меня на лбу ирокез вырос! МАТРЕНА. Ты сам-то понял, че сказал? АСОМОВ. Нет, я думал, вы поняли. МАТРЕНА. Ты можешь говорить нормальным русским языком? АСОМОВ. А можно с узбекским акцентом? МАТРЕНА. Господи, да говори уже, что случилось! АСОМОВ. Ребята, у нас проблема. Бледнолицые хотят прогнать нас с нашей территории. Они собираются строить на нашей земле дорогу. ЦЕРИШЕНКО. Я всегда говорил: не видать нам добра от четвертого транспортного кольца! БЕЛОВ. Нас отовсюду гонят: из Южного Бутово прогнали, с Рублевки выперли. МИЛЛЕР. А мы всегда вовремя платим за свет, за газ, за тормоз. АВАНЕСЯН. Безобразие! Это земля наших предков. Мой дед Лажовый Заяц двести лет выращивал здесь урюк, киш-миш, шиш-беш и гашиш. АСОМОВ. Помолчи, Белый Койот Целующий Мандарины. Я обращаюсь к тебе, Стрёмный Ёж Укуренный Вусмерть. Ты понимаешь язык птиц, зверей и грибов. Что говорят наши младшие братья? РАЗУМОВСКИЙ. Недавно беркут послал мне знак прямо на голову, потом заяц-беляк шепнул мне, что пришло время линять. А вчера ко мне пришла белочка и сказала, что пора завязывать. ЦЕРИШЕНКО. Что будем делать, великий вождь? АСОМОВ. Мы объявляем войну бледнолицым! Принесите там-там. РАЗУМОВСКИЙ. Где-где? АСОМОВ. Там-там! РАЗУМОВСКИЙ. А где-где конкретно? АСОМОВ. Там-там – это такой барабан. ВАШУКОВ. Но у нас нет там-тама, мы обменяли его на тук-тук. АСОМОВ. Тогда принесите тук-тук! РАЗУМОВСКИЙ. Кто там? БУХОВЦОВ. Где-где? БЕЛОВ. Там-там! РАЗУМОВСКИЙ. А где-где конкретно? АСОМОВ. Замолчите! Отройте топор войны! ВАШУКОВ. Но у нас нет топора войны. АСОМОВ. А где он? ВАШУКОВ. Мы обменяли его на там-там. АВАНЕСЯН. Где-где? БУХОВЦОВ. Там же где и тук-тук. РАЗУМОВСКИЙ. Кто там? МАТРЕНА. Дурдом! АСОМОВ. Братья мои, берите тамагочи… э-э томагавки, стрелы, и все по коням! ВАШУКОВ. Но у нас нет коней. АСОМОВ. А что у нас есть? ЦЕРИШЕНКО. Есть куры. АСОМОВ. Тогда по курам! РАЗУМОВСКИЙ. О, покурим! АСОМОВ. Ёкарный вигвам! Да что же это такое! У нас ничего нет! БУХОВЦОВ. Мы мирный народ, мы воевать не умеем. АВАНЕСЯН. Тогда надо сваливать отсюда. ЦЕРИШЕНКО. А куда сваливать? МАТРЕНА. Может, в столицу? Говорят, там мирно живут разные племена: ирокезы, шушуны, шайены, молдава… э-э могикане. АСОМОВ. А что скажешь ты, Глупый Суслик Зачатый по пьяни? БЕЛОВ. Может, пойдём на дискотеку? АСОМОВ. Братья мои! Я принял решение! Срочно собираем вещи и скачем в памперсы… э-э в пампасы! ВАШУКОВ. А куда конкретно? Церишенко разворачивает перед Асомовым карту. АСОМОВ. Есть один район – Нью Жулебино. Рядом с озером Титикака, где живут благородные титикакцы и титикачки. МАТРЕНА. Это же черте где! Но район хороший. АСОМОВ. Все пакуйте чемоданы. Берите только самое необходимое! И в путь! Звучит песня «One Way Ticket», индейцы поют: One way ticket, one way ticket, One way ticket, one way ticket, One way ticket, one way ticket на Москву. Храбрые индейцы, вздумали бежать, Стали чемоданы быстро собирать, У-у, у нас one way ticket на Москву. Сядем в электричку, двери зашипят, Круглые колеса быстро застучат, У-у, у нас one way ticket на Москву До свиданья, лес! Вигвам, прощай! Едем прямо в Жу-ле-би-нО. Ты, ветер, знаешь всё, Ты скажешь, где Оно, оно, где оно. (на уходе) One way ticket, one way ticket, One way ticket, one way ticket, One way ticket, one way ticket на Москву. Индейцы уходят, остаются Асомов и Матрена они машут индейцам рукой. МАТРЕНА. Слышь, Жираф, я вот че подумала: мы про бабушку забыли. АСОМОВ. Про какую бабушку? МАТРЕНА. Про твою первую жену, Трепетную Лань Воркующую с Сусликами. Она живет на другом конце прерий. Надо бы кого-то послать. АСОМОВ. Пошла она! МАТРЕНА. Нет, надо кого-то послать отнести бабушке бутылку огненной воды и килограмм огненной травы и пенсию за полгода. АСОМОВ. Отправьте к ней нашу единственную дочь Красную Пёрышку. МАТРЕНА. Но она же самая тупая индейка на всем континенте. АСОМОВ. Вся в мать. МАТРЕНА. Кто бы говорил. АСОМОВ. Значит так! Срочно пошлите Красной Пёрышке смс-ку! Матрена берет лук и стрелу. К стреле прикрепляет бумажку. Натягивает тетеву, пускает стрелу за кулисы. Из-за кулис раздается крик. МАТРЕНА. Смс-ка дошла. На сцену выбегает Морозов-индейка. На голове красные перья. Морозов скачет на воображаемом коне. Звучит песня «Три белых коня», Морозов поет: Смешной, веселой меня мать родИла, И я поэтому смеюсь. Перья красные я нацепила, Перья красные я нацепила, И теперь я Красной Пёрышкой зовусь! И уносят меня, и уносят меня И прямо уводят в экстаз Три клёвых коня, эх, три клёвых коня: Тупизм, дебилизм и маразм. Далее синхробуффонада. Морозов скачет на воображаемом коне вокруг Матрены и Асомова. Раздается стук копыт. Морозов натягивает поводья, визг тормозов. Морозов слезает с коня, привязывает его к воображаемому дереву, достает из кармана воображаемый пульт, ставит коня на сигнализацию. Раздается писк сигнализации. МОРОЗОВ. А вот и я! МАТРЕНА. Здравствуй, чудо в перьях. МОРОЗОВ. Здорово, предки! АСОМОВ. О, дочь моя Красная Пёрышка! Слушай, она на меня вообще не похожа. Это точно моя дочь? МАТРЕНА. Зуб даю. АСОМОВ. О, дочь моя, отправляйся к бабушке. Она живет на другом конце прерий. Отнеси ей огненную вот это лукошко с подарками. МАТРЕНА. Ты все поняла? МОРОЗОВ. Я все поняла. АСОМОВ. Когда солнце победит луну и заяц трижды прокричит: «ку-ка-ре-ку», мы встретимся в голубой долине, возле колокольчика, где речка камешки целует. МАТРЕНА. Ты че опять мудришь, ткни пальцем в карту. АСОМОВ. Вот здесь. МАТРЕНА. Дочь моя, на пути тебя будут подстерегать опасности: бледнолицые, охотники за скальпами, продавцы шаурмы. Но особенно остерегайся бандита по кличке Серый Вольф. Ты все поняла? МОРОЗОВ. Я все поняла. АСОМОВ. Ну, трогай. Морозов начинает трогать Асомова. АСОМОВ. Да не меня трогай! Езжай, говорю! МАТРЕНА. Да пребудет с тобой сила! АСОМОВ. Да пребудет с тобой крыша! Звучит песня «Если долго, долго, долго», Асомов и Матрена машут Морозову руками и уходят за кулисы, Морозов поет: МОРОЗОВ. Если долго, долго, долго, Если долго по дорожке, Если долго по тропинке Топать, ехать и бежать, То, пожалуй, то конечно, То наверно, верно, верно, То возможно, можно, можно, Можно в прерии попасть. А-а, в прериях степи вот такой ширины, А-а, там бледнолицые такой вышины, А-а, там ковбои-скотоводы, А-а, там бандиты-идиоты, А-а, и ужасный Серый Вольф, А-а, и ужасный Серый Вольф. Морозов идет к левой кулисе. Звучит музыка Эннио Морриконе. Из левой кулисы выходит Буховцов-бандит, в шляпе, с двумя револьверами на боку. Увидев Морозова, Буховцов выхватывает револьверы, и вертит их на пальцах. Раздается выстрел, Буховцов с криком роняет револьверы и хватается за ногу. Морозов пятится назад. Из правой кулисы выходит Разумовский в образе бандита-мексиканца, на голове сомбреро, за плечами висит базука, в руках бутылка текилы. Разумовский делает глоток, подносит зажигалку, пыхает огнем на Морозова. Морозов пятится к центру. Из центральной кулисы лунной походкой выходит Христенко в черном плаще, черной шляпе, на поясе два серебряных револьвера. Звучит песня Майкла Джексона «I m Bad», Христенко поет: ХРИСТЕНКО. Я Серый Вольф, Крутой бандит, ау! Имею я ужасный вид, ау! Парень очень я серьезный, На пути моем не стой, А то будет слишком поздно, Будет больно, потому что я Плохой, плохой! БУХ. И РАЗУМ. И очень-очень злой. ХРИСТЕНКО. Ведь я плохой, плохой! БУХ. И РАЗУМ. Противный и борзой. ХРИСТЕНКО. I m bad I m bad БУХ. И РАЗУМ. He s really-really bad. ХРИСТЕНКО. Если встречу я тебя на пути, То не дам тебе пройти. БУХОВЦОВ. Оу, е. Морозов достает из-за кубика кустик, ложится на пол и прячется за кустик. ХРИСТЕНКО. Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать. Кто не спрятался, я не виноват. МОРОЗОВ. Чик-чик, я в домике. ХРИСТЕНКО. Чик-чик, а я замок открыл. МОРОЗОВ. Чик-чик, а у меня домофон. Христенко набирает воображаемые кнопки. Раздается звонок домофона. МОРОЗОВ. Кто там? ХРИСТЕНКО. Откройте, мы из ЖЭКа. Раздается звук открывающейся железной двери. ХРИСТЕНКО. Чик-чик, мы вошли в подъезд. МОРОЗОВ. Чик-чик, а в подъезде консьержка. БУХОВЦОВ. А мы ее чпок-чпок. МОРОЗОВ. А я на 20-м этаже, а лифт не работает. РАЗУМОВСКИЙ. Я пешком не пойду. БУХОВЦОВ. Чик-чик, а мы поднялись на 20-й этаж. Христенко нажимает на воображаемую кнопку дверного замка. Раздается звонок. МОРОЗОВ. Никого нет дома. Христенко наставляет на Морозова пистолет. ХРИСТЕНКО. А я щас как спущу курок. МОРОЗОВ. И чё? ХРИСТЕНКО. И ссё. МОРОЗОВ. Так бы и сказал. Морозов встает. РАЗУМОВСКИЙ. Как тебя зовут, краснокожая? МОРОЗОВ. Я Красная Пёрышка. ХРИСТЕНКО. Странный вы народ индейцы, как собаки жучки, ни имени, ни роду, одни кликухи поганые. БУХОВЦОВ. А куда ты путь держишь? МОРОЗОВ. Я иду к бабушке. Я несу ей в подарок огненной воды, травы и пенсию. ХРИСТЕНКО. Ну вот что, деточка, ты пойдешь к бабушке вот этой дорогой: через пустыни и болота, через Черкизовский рынок и через площадь трех вокзалов. А мы поскачем вот этой дорогой, по МКАДу. РАЗУМОВСКИЙ. Шеф, а на фига нам к бабушке, может мы ее прямо здесь ограбим? ХРИСТЕНКО. У меня в сценарии написано, что мы должны скакать к бабушке. БУХОВЦОВ. Пристрелить бы того, кто все это пишет. ХРИСТЕНКО. Обязательно пристрелим. А сейчас, ковбои Хаггис, слушай мою команду! Напра – во! Песню запевай! Звучит песня Элвиса Пресли «Голубые замшевые ботинки», бандиты танцуют и поют: ХРИСТЕНКО. Когда беда наступает И помощь нужна, Придут к вам на выручку, не зная сна, Ковбои Хаггис, скачут всегда вперёд На них подгузники надеты, они могут пить всю ночь напролет. БУХОВЦОВ. Они парни лихие, круто живут, Классно стреляют и классно поют. РАЗУМОВСКИЙ. У них попки сухие, хотя они пьют, ХРИСТЕНКО. Но скачут по долине и в подгузники льют ВМЕСТЕ. Ковбои Хаггис, вот такой вот ширины, Ведь до десяти литров впитывают их штаны. Далее идет музыкальный проигрыш, на котором Христенко, Буховцов, Разумовский и Морозов танцуют зажигательный танец и в танце уходят в разные кулисы. На сцену неровной походкой выходит Цветочек, раскуривая индейскую трубку. Следом идет Смирнов, неся печатную машинку. Цветочек садится за стол. Смирнов ставит машинку перед ней. Цветочек начинает печатать. ЦВЕТОЧЕК. А в это время на другом конце прерий, там где дуют холодные западные ветры и где не берет ни Билайн, ни МТС, жила отвязная индейская бабушка по кличке Трепетная Лань Воркующая с Сусликами. СМИРНОВ. А кто будет Трепетной Ланью? ЦВЕТОЧЕК. Как это кто? Конечно я! Цветочек достает из-под стола перья, надевает на голову. Звучит песня группы «Boney M» «Bahama Mama», Цветочек поет: ЦВЕТОЧЕК. Я мама, индейка мама, Я приехала к вам прямо из вигвама. Я мама, крутая мама. У меня не жизнь, а смехопанорама. СМИРНОВ. Вы приезжайте обязательно все в гости к ней, Тут ждет вас полный расколбас. Есть пиво, виски, водка и портвейн. А бабушка ну просто класс! ЦВЕТОЧЕК. Я мама, индейка мама, Я ужасно офигительная дама. Я мама, крутая мама. Вот такая, братцы, у меня реклама. Цветочек садится на кубик. ЦВЕТОЧЕК. Сынок, пиши: «Вдруг к двери подошел Серый Вольф». Смирнов печатает. Звучит музыка Эннио Морриконе. Из-за кулис выходит Христенко. Синхробуффонада. Христенко стучит в воображаемую дверь. Раздается стук. ЦВЕТОЧЕК. Дерни, дверь и откроется. Христенко достает из кармана бутылочку, делает глоток. ХРИСТЕНКО. Дернул. ЦВЕТОЧЕК. За веревочку дерни, дверь и откроется. Христенко дергает за веревочку. Раздается звук сливного бачка. ЦВЕТОЧЕК. Да не за эту, балбес. За ту, что справа. Христенко еще раз дергает за веревочку, раздается скрип открываемой двери. Христенко входит к бабушке. ЦВЕТОЧЕК. (Смирнову) Сынок, пиши. Увидев бабушку, Серый Вольф… Как там в сказке-то было? СМИРНОВ. Сожрал бабушку и переоделся в ее вещи. ЦВЕТОЧЕК. Понятно, каннибал-фетишист. Нет, мне такой конец не нравится. Я мечтаю, чтобы было так. Пиши с новой строчки. Он трепетно прижался к бабушке, запустил обе руки ей под блузку и стал жадно мять ее сочные колышашиеся перси. Христенко оценивающе смотрит на грудь Цветочка. ХРИСТЕНКО. А где перси? ЦВЕТОЧЕК. А ты поищи. ХРИСТЕНКО. Я не хочу. ЦВЕТОЧЕК. Не хочешь – заставим. Пиши, сынок. Затем, обуревая страстью, он сорвал с бабушки юбку и увидел там… ХРИСТЕНКО. Не дай бог. ЦВЕТОЧЕК. Согласна. Последнее предложение зачеркни. Пиши с красной строки. Серый Вольф прижался к бабушкиной небритой щеке… э-э прижался небритой щекой к бабушкиной щеке. ХРИСТЕНКО. Бабушка, а может не надо? ЦВЕТОЧЕК. Надо, Федя, надо. Звучит песня «Помоги мне», Цветочек и Христенко танцуют и поют: ЦВЕТОЧЕК. Слова любви вы говорили мне, Трепетной бабушке, И соблазнить пытались лучшую Из шальных могикан И обозвав меня редискою Зайкою, кискою, В душе моей неосторожно вы Разбудили вулкан. Помоги мне, помоги мне. В желтоглазую ночь позови. Видишь, гибнет, сердце гибнет. Я богатство твое, на, бери! Цветочек бросается Христенко в объятия. Христенко уносит Цветочка за кулисы. Смирнов печатает. СМИРНОВ. А в это время к бабушке пришла Красная Пёрышка. На сцену выбегает Морозов, скачет на коне, останавливается, стучит в воображаемую дверь. Раздается стук. Ничего не происходит. Морозов еще раз стучит. Затем оборачивается к Смирнову. МОРОЗОВ. Слышь, я долго буду ждать? СМИРНОВ. (печатает) Погоди. Услышав стук, Серый Вольф надел бабушкину одежду и лег на диван… На сцену выходит Христенко в платочке и очках, закутанный в плед, ложится на кубики. Морозов стучит в дверь. ХРИСТЕНКО. Дерни за веревочку, дверь и откроется. Морозов дергает за воображаемую веревочку, раздается звон колокола. ХРИСТЕНКО. Да не за эту, дура. Морозов дергает за другую веревочку, раздается скрип открываемой двери. Морозов подходит к Христенко. МОРОЗОВ. Здравствуй, бабушка. ХРИСТЕНКО. Здравствуй, внученька. МОРОЗОВ. Я принесла тебе в подарок огненной воды, травы и пенсию. Морозов открывает лукошко, достает оттуда бюстгалтер. Христенко и Морозов смотрят на бюстгалтер, затем на Смирнова. Смирнов с довольной улыбкой печатает. МОРОЗОВ. Бабушка, а почему у тебя такие большие глаза? ХРИСТЕНКО. Это чтобы лучше видеть того идиота, который это пишет! МОРОЗОВ. Бабушка, а почему у тебя такие большие дровосеки? ХРИСТЕНКО. Какие дровосеки? Морозов показывает пальцем в кулису. На сцену выходят дровосеки – Буховцов и Разумовский, один с бензопилой, другой с топором в хоккейной маске. СМИРНОВ. Маньяки-дровосеки подошли к переодетому волку, достали топоры и дружно стали… ХРИСТЕНКО. Нет, с меня хватит! На сцену выходит Цветочек, еле держится на ногах. ЦВЕТОЧЕК. Поговори мне еще, фетишист. Смирнов уступает место Цветочку. Она садится за столик и начинает печатать. ЦВЕТОЧЕК. И тут такое началось… Звучит музыка, дровосеки начинают танцевать. Из-за кулисы выбегают все, все танцуют. Внезапно музыка обрывается, все замирают. Цветочек зевает, роняет голову на стол и храпит. Смирнов садится рядом, облокачивается на стол и тоже храпит. Глядя на Цветочка, Христенко приставляет палец к губам и зовет всех в сторону кулисы. Все на цыпочках убегают за кулисы. На сцену выходит Церишенко. Видит спящих Цветочка со Смирновым, вынимает из машинки лист бумаги, читает. На лице Церишенко появляется радостная улыбка. Он радостно целует Цветочка. ЦВЕТОЧЕК. (сквозь сон) Еще! ЦЕРИШЕНКО. Клавдия Ивановна! ЦВЕТОЧЕК. А! Что?! Где?! ЦЕРИШЕНКО. Клавдия Ивановна, я гляжу, этой ночью вы занимались настоящим делом. Кстати, а что это за мужик лежит? ЦВЕТОЧЕК. Не обращайте внимания, это мой муз. ЦЕРИШЕНКО. Муз? ЦВЕТОЧЕК. Он ко мне приходит по ночам, мы с ним вместе творим. ЦЕРИШЕНКО. Ну, это ваше личное дело. Однако я гляжу, у вас произведение не закончено. Здесь нет финала. В этой истории нужно поставить точку. ЦВЕТОЧЕК. Сынок, самогонка кончилась, трава кончилась, силы кончились, не могу я больше. ЦЕРИШЕНКО. Чем не пожертвуешь ради настоящего искусства. Церишенко целует Цветочка в макушку. Цветочек толкает Смирнова, тот просыпается, тоже делает глоток. Цветочек вставляет в машинку новый лист бумаги. Смирнов играет на лире. Цветочек щелкает по клавишам. Звучит песня из мультфильма «Пластилиновая ворона». На сцену выходят все артисты в образах персонажей, все поют: А дальше было круто, А может и не круто, А может было здорово, А может так себе. Женился Вольф на бабке, А может быть на Пёрышке, А может на разбойнике, А может на вожде. И были у них дети, А может и не дети, А может сразу взрослыми Их дети родились. И жили они весело, А может быть и грустно, Да и какая разница, Все было зашибись. Мораль у этой сказки, А может и не сказки, Поймет не только русский, Но даже папуас: Смотрите в телевизоре Вы «Зеркало кривое» И сразу настроение Поднимется у вас.
|
Неофициальный сайт Театра "Кривое Зеркало"